>Сломить её волю не удалось
В Арсеньевском городском округе продолжаются мероприятия, посвящённые 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Одно из них – награждение юбилейными медалями «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» участников войны, тружеников тыла, блокадников, несовершеннолетних узников фашистских лагерей.
В этот раз торжественное событие проходило в городском Совете ветеранов войны и труда. Награждение проводил врио главы Арсеньевского городского округа Владимир Сергеевич Пивень. Слова благодарности и поздравления в адрес собравшихся прозвучали также от председателя Думы АГО, члена Союза машиностроителей России Анатолия Михайловича Щербакова, председателя Арсеньевского городского Совета ветеранов войны и труда Василия Андреевича Клокова.
На этой встрече я познакомилась с Надеждой Михайловной Товбаз, узником фашизма. Ей 92 года. Приятная и милая женщина. Несмотря на морщинки, её лицо по-прежнему отражало былую женскую красоту. Поговорили, поплакали.
Жизненные дороги у всех самые разные, как и наши судьбы, и у каждого они свои. Надежда Михайловна родилась в Запорожской области на Украине. Семья была многодетная. Родители работали в колхозе. Отец Михаил Алыпович Зубенко погиб в годы Великой Отечественной войны в бою с фашистами под Москвой.
– Когда уходил на фронт, – вспоминает Надежда Михайловна, – самому младшему его сыну, моему брату, который был ещё в люльке, прощаясь, с грустью сказал: «Я тебя больше никогда не увижу». Чувствовало его сердце, что война будет долгой и кровопролитной, и не каждый сможет живым вернуться домой. Маме, Лукерье Карповне, пришлось одной растить детей.
Потом наступили страшные и тяжёлые времена – насильственная отправка граждан СССР (в основном с территории Украины и Белоруссии) на принудительные работы в Германию, которая осуществлялась немцами в период с 1942 по 1944 годы. Было дано указание по использованию «русской рабочей силы» на территории Германии. Поставлена задача – вывести из оккупированных районов СССР на принудительные работы 15 млн человек. За годы войны было вывезено более 5 млн, из них с территории Украины – 2,4 млн человек, из Белоруссии – 400 тысяч человек. Подавляющим большинством из общего числа вывезенных людей на принудительные работы в Германию были несовершеннолетние дети.
– Мы постоянно прятались от немцев, где только могли, – говорит Надежда Михайловна. – Но однажды, находясь на улице, я и другие ребята попали в облаву. В чём была одета – это всё, что было при себе. Распихали нас по машинам – и на железнодорожную станцию. Погрузили в товарный поезд, и в Германию. Это был 1943 год.
Угнанных людей распределяли на биржах труда, на распределительных пунктах. Работали они в основном в немецкой промышленности и сельском хозяйстве.
Четырнадцатилетнего подростка Надю поселили в типичный лагерь с бараками, обнесённый колючей проволокой. Жили в совершенно скотских условиях.
Она работала на заводе в городе Дортмунде в западной части Германии, где была сосредоточена основная промышленность Третьего Рейха. Работа была тяжёлой и изнурительной. Мало сна, тяжёлый труд и голод отнимали последние силы. Подростки сильно уставали. Падали в обморок от голода. Кормили их брюквой, ещё давали чай без сахара. Несовершеннолетние дети в основном были русские. Иностранцы: французы, голландцы, сербы, работающие на заводе, – все взрослые. В их адрес приходили посылки от Международного Красного Креста, да и кормили их получше. А русским не положены были ни посылки, ни нормальная пища. Они находились в самом ущемлённом положении. Уровень смертности среди русских был очень высок.
– Спали мы в бараках на нарах, – продолжила Надежда Михайловна. – Выйти нельзя было никуда. Если кто-то вдруг заболел, то приходила фрау и силой выгоняла на работу. Одежда была плохенькая, на ногах штиблеты (это подошва и сверху резиновая полоска) на босу ногу. Сопровождали на работу и с работы под конвоем, в сопровождении огромных собак.
После вступления советских войск на территорию Германии и бомбёжек немецких городов союзниками детей совсем перестали кормить. Если кто-то пытался пробраться к вагонам с брюквой, то ловили и связывали. В их бараке из пятнадцати подростков выжило только три девочки.
– Город бомбили часто, – говорит Надежда Михайловна. – Голодные, мы сидели в помещении у окна и пережидали прекращения налётов авиации. Прекрасно понимали, что можем умереть либо от голода, либо от разорвавшегося снаряда. Когда началась очередная бомбёжка, я сидела у окна, а девочка, младше меня, лежала у меня на коленях. Другая девочка находилась чуть подальше от нас. Одна бомба попала в помещение, и её тельце разметало во все стороны. На нас посыпались стёкла. Девочке, что была рядом со мной, оторвало ногу, а меня ранило осколком. Мы побежали в бомбоубежище. Позже я узнала, что той девочке ампутировали ногу.
– Освобождали нас американцы и англичане. Сначала забрали американцы, потом передали англичанам. Кормили сухим пайком. Русские пленные разузнали, где находятся наши войска, и стали перебегать к ним. Немцы их отстреливали, – тяжело вздохнув, тихо произнесла Надежда Михайловна.
Но всё-таки русским парням удалось переправить подростков к нашим. Надю отправили в воинскую часть, что находилась в сельской местности, где она доила десять коров. Была с ней ещё одна девочка-подросток. Заболела воспалением лёгких, и врач забрал её к себе. Надя осталась одна. Потихоньку стала набираться сил. Стало возможным еду выменять на одежду. Часто приходили в часть немецкие дети и просили поесть. Особенно Надежде Михайловне запомнились две немецкие девочки, которые постоянно приходили и просили есть. Надя немного знала немецкий язык. Спрячет кусок хлеба, нальёт молока, накормит, вот так и спасала их от голода.
В октябре 1944 года было создано Управление уполномоченного Совета народных комиссаров СССР по делам репатриации граждан СССР из нацистской Германии и оккупированных ею стран. Оно занималось возвращением на родину миллионов советских граждан, вывезенных во время немецкой оккупации на принудительные работы в Германию. Когда пошёл слух о том, что можно вернуться домой, то бандеровцы стали запугивать всех и говорить, что, кто вернётся на родину, тех повесят.
Начиная с октября 1945 года Надю перевозили из одного перевалочного пункта на другой. После долгих мытарств в ноябре она наконец-то очутилась в своём Пологовском районе. А затем по разрешению начальства её переправили на телеге в родное село Новосёловка.
– Ещё раньше моей маме сообщили, что я погибла. Подошла я к дому, постучала в дверь и переступила порог. Вижу, мама стоит, как увидела меня, так сразу потеряла сознание, – вспоминает Надежда Михайловна, а у самой голос дрожит и слёзы наворачиваются на глазах. – Конечно, все сбежались. Радовались моему возвращению.
Что там говорить, такое не забывается даже спустя десятки лет. Разве можно забыть и вырвать из памяти боль, унижение, голод, исковерканное детство и молодость? Даже страшно представить и подумать о том, как твоё родное чадо угоняют в рабство, в неизвестность, во вражескую фашистскую страну.
Надя успешно окончила школу, потом Запорожский государственный педагогический институт. Намечалось распределение на работу в Западную Украину, но произошедший там случай заставил отказаться от этого намерения. В одной из школ бандеровцы расстреляли весь учительский состав. Одна учительница чудом осталась жива и рассказала о случившемся. Поэтому брат Надежды Михайловны посоветовал ей уехать на Дальний Восток, хотя, по правде говоря, ехать туда никто не хотел. Поэтому отправляли незамужних девчат.
1955 год. Надежда Михайловна устроилась преподавателем русского языка и литературы в школу рабочей молодёжи города Арсеньева. Преподавала с пятого по десятый класс. В школе учились как возрастные ученики, уже вполне состоявшиеся начальники, мастера, рабочие, так и молодёжь. Можно сказать, что отцы и дети сидели за одной партой и обучались грамоте. В том же году Надежда Михайловна вышла замуж. Её семейная жизнь удалась – хороший и работящий муж, двое внимательных, любящих и добрых детей.
Проработала Надежда Михайловна учителем пять лет. Однако здоровье, подорванное в плену у фашистов, не позволило ей преподавать в школе, сказывалось нервное перенапряжение, поэтому Надежда Михайловна устроилась на завод «Прогресс», сегодня – лидер Приморского регионального отделения СоюзМаш России, где проработала сорок лет. Была слесарем, испытателем, позже маляром. В 1991 году ушла на заслуженный отдых.
Супруг Василий Фёдорович работал слесарем в цехе товаров народного потребления завода «Аскольд». Стоит отметить, что на этом предприятии, ныне входящем в состав Приморского регионального отделения Союза машиностроителей России, была создана крепкая и большая заводская династия Товбаз. Долгое время трудились на заводе дети Надежды Михайловны: сын Игорь – в механосборочном цехе № 33, дочь Елена – в отделе главного метролога.
Говорят, время лечит. Но годы фашистского плена не забудутся никогда. Репатрианты – так именовали на своей родине угнанных людей в Германию. Пытались их в чём-то упрекнуть. А они держали боль внутри себя, забытые страной несовершеннолетние дети войны, прошедшие через ад немецкого рабства, многочисленные фильтрационные лагеря, пытавшиеся доказать, что не по своей воле оказались у фашистов. Об их трагической судьбе в годы войны не освещалось и не говорилось долгое время. Как будто для государства не существовало подростков, которые насильно оказались жертвами нацизма.
Поддерживать память о них обязательно нужно, чтобы никто в мире не забывал, какой ценой завоёвана наша победа. Спасибо, что вспомнили сейчас тех (ещё раз хочется подчеркнуть), кто не по своей воле оказался в смертельной опасности у нацистов, спасибо, что выжили и рассказали миру о той далёкой трагедии, что в мирное время честно и добросовестно трудились всю свою жизнь на благо любимой родины. Спасибо государству, что в настоящее время всё-таки успели остарбайтерам, дожившим до наших дней, в их преклонном возрасте вручить юбилейные медали «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Лучше поздно, чем…
Спросив разрешения у Надежды Михайловны, я крепко обняла её и пожелала здоровья и душевного спокойствия. Простите нас за ваше исковерканное детство, за боль и грусть в ваших голубых, светлых и добрых глазах.