>«Таран, только таран!..»
«Мессершмитт, маневрируя, повернул в сторону Москвы. У советского лётчика, преследовавшего противника, не было уже ни горючего, ни боеприпасов.
«Уйдёт, – подумал он. – Что же делать?.. Таран, только таран!..»
Воздушный таран. Что это? Вспышка ненависти к врагу? Безрассудство или отчаяние? Возможно, таран – случайное столкновение самолётов в вихре боя? Или это осознанное чувство долга, помноженное на уверенные действия воздушного бойца? Вероятно, это и то и другое и третье. Оставшиеся в живых лётчики – ветераны Великой Отечественной войны, применявшие таран, считали его тактическим приёмом боя, вынужденной мерой, вовсе не думая в тот момент о подвиге. Они выполняли боевую задачу.
Впрочем, идею уничтожения неприятельских летательных аппаратов приёмом тарана выдвинул перед началом Первой мировой войны автор «мёртвой петли», российский лётчик Пётр Николаевич Нестеров. 26 августа 1914 года он на практике показал этот приём, сбив впервые в истории таранным ударом австрийский самолёт-разведчик «Альбатрос». Нестеров погиб, но его подвиг не забыли. Уже в марте 1915 года таран совершил русский лётчик Казаков. Колёсами истребителя он таранил германский самолёт, принудив его упасть, а сам благополучно вернулся на свой аэродром.
Боевой приём Нестерова взяли на вооружение советские лётчики. В конце 30-х годов прошлого столетия, выполняя интернациональный долг по защите народов других стран, Герои Советского Союза Евгений Степанов, Николай Жердев, Антон Губенко, Витт Скобарихин, Александр Мошин, Виктор Кустов, Виктор Рахов успешно таранили вражеские самолёты.
В первые же дни Великой Отечественной войны советские лётчики применяли таран, находясь в безвыходном положении. Сами они погибали, но врага ликвидировали. 212 гитлеровских самолётов было уничтожено таранными ударами. 22 июня 1941 года в 4 часа 15 минут в бою над городом Замбрув у командира звена младшего лейтенанта Дмитрия Кокорева, уроженца Рязани, сидевшего на хвосте у фашистского разведчика, в момент стрельбы отказывает бортовое оружие. Советский лётчик винтом своего МиГа разваливает вражескую машину…
Под украинским городом Дубно звено старшего лейтенанта Ивана Иванова из Подмосковья перехватывает пятёрку бомбардировщиков «Хейнкель‑111». Два «стервятника» подбиты, горят. Однако выходят из боя, израсходовав горючее, и ведомые Иванова. Старший лейтенант принимает решение мгновенно: он таранным ударом отрубает флагманскому «Хейнкелю» рули управления. Бомбовоз грохнулся о землю. Высота была мала, и Иванов не смог воспользоваться парашютом. Его «ишачок» упал вблизи аэродрома. Остановившиеся бортовые часы показывали 4 часа 25 минут…
5 часов 15 минут. В районе Станислава (Ивано-Франковск) истребитель Леонида Бутелина идёт навстречу звену «юнкерсов». Вот-вот они сбросят бомбы на аэродром и жилой городок. Бутелин таранит ведущий «юнкерс». Молодой пилот с Могилевщины погиб…
10 часов утра. Над окружённым фашистами Брестом четвёрка истребителей «Чайка» завязывает бой с восьмью «мессершмиттами‑109». Прикрывая товарищей, донбасец лейтенант Рябцев на глазах защитников крепости наносит встречный таран вражескому «мессеру»…
В этот же день таранными ударами уничтожили фашистские самолёты иркутянин Евгений Панфилов, саратовец Андрей Данилов, сталинградец Иван Гудимов…
Автор этих строк привёл лишь некоторые примеры тарана, совершённого в первый день войны. Воздушный таран требовал от лётчиков ювелирной техники пилотирования, колоссальной выдержки, мгновенного боевого порыва. Гитлеровские асы, имевшие большой опыт Второй мировой войны, в период Великой Отечественной не решились ни на один таранный удар ни на территории СССР, ни на своей территории, когда советские войска ворвались в Берлин. Недаром гитлеровский ас Рудольф Люгер признался: «…О таране слышали, но не верили в его осуществление. Какая это страшная вещь!»
Стоит заметить, что особенно эффективно таранили наши лётчики врага при защите Москвы. Двадцать три раза применили здесь этот грозный приём боя. Если первый таран не давал результата, они без промедления наносили второй, смертельный. Так поступили вблизи столицы раненные в воздушном бою Виктор Киселёв и Николай Лисконоженко. На подступах к столице совершил свой первый таран и девятнадцатилетний младший лейтенант из Бобруйска Борис Ковзан. Произошло это 29 октября 1941 года. Звено Ковзана возвращалось с боевого вылета. При заходе на посадку он внезапно увидел идущий к Туле «мессермитт‑110-ягуар». Ковзан знал: самолёт этого типа имеет по шесть пушечных крыльевых установок и спаренный крупнокалиберный пулемёт, защищавший заднюю полусферу. В истребителе Ковзана горючее и боеприпасы были на исходе. Но Борис без раздумий ринулся в атаку. Отстреливаясь, «мессер» попытался уйти. Над центром Тулы Ковзан сразил вражеского стрелка. И тут захлебнулись, расстреляв последние патроны, пулемёты Яка. «Ягуар», резко маневрируя, взял курс на Москву. Оба самолёта, форсируя двигатели, приближались к Зарайску. Тревога одолевала молодого пилота. «Как остановить фашиста?» Время измерялось долями секунд. Як, догнав «мессер», навис чуть правее машины врага. Диск винта приблизился к хвостовому оперению фашиста. Удар! Хвалёный «ягуар», перейдя в беспорядочное падение, рухнул на землю.
Это был не последний воздушный таран военного лётчика Бориса Ковзана, Героя Советского Союза. Он и после войны продолжил служить в авиации. Технику его таранов изучали в теории многие поколения начинающих лётчиков в училищах Военно-воздушных сил. Борис Иванович Ковзан (7 апреля 1922–31 августа 1985) – советский лётчик-истребитель 744-го истребительного авиационного полка 240-й истребительной авиационной дивизии 6-й воздушной армии Северо-Западного фронта, заместитель командира полка. Полковник запаса, Герой Советского Союза. Единственный пилот в мире, совершивший 4 тарана.
Стоит сказать, что среди тех, кто таранил машину люфтваффе ночью, был Виктор Талалихин. Его подвиг известен довольно широко.
