>Эра вокально-инструментальных ансамблей
Когда вспоминаем 70-е годы прошлого столетия, на ум приходят вокально-инструментальные ансамбли и, конечно же, изменчивая мода.
Удивительно, как быстро она покоряла самые отдалённые уголки страны. Причёска под «битлов» появились летом – кажется, в июле. На Верхнюю речную базу, где бурунил воду юркий катерок, тащивший за собой баржу, полную продуктов, мы приехали на велосипедах. Баржа медленно подползала к пристани, а мы, заранее зная о её прибытии, ждали. Наши «железные кони», то есть велосипеды, стояли у бревенчатой стены конторы. Так начинался северный завоз. Речная артерия работала всё лето, до конца навигации, и многих ребят, работающих на судах, мы хорошо знали. После закрытия прошлой навигации прошёл без малого год, и первая баржа стала и первой ласточкой. Только вот команда на борту оказалась новой, и мы несколько насторожились. Но капитан катера был прежним, он, стоя на палубе, крикнул, чтобы кто-нибудь прихватил трос и окольцевал им кнехт. Эта работа нам была знакома, и мы кинулись помогать капитану. Он был парень хоть куда, носил тельник, поверх которого надевал короткий бушлат с блестящими выпуклыми пуговицами, на голове, сдвинутая чуть набок, красовалась флотская фуражка с «капустой» на тулье. Мы отметили, что в нём произошли какие-то перемены. Расклешённые брюки закрывали концы ботинок, а на плечи спадали длинные, выгоревшие на солнце светлые волосы. Мы разговорились, и он предложил нам угоститься сигаретами «Шипка», но мы не приняли его предложение. Капитан, пряча портсигар в карман, сказал: «Наше дело предложить, ваше отказаться». Потом он пригласил нас к себе в каюту, где была настоящая музыкальная картинная галерея. Фотографии девушек висели вперемешку с артистами югославской, польской, болгарской эстрады. Кое-что нам было знакомо, но каких-то картинок уже не было, а их место заняла большая фотография, на которой были изображены молодые музыканты с длинными, как у капитана, волосами, сбоку красовалась надпись на английском языке «The Beatles». Капитан кивнул на фото и включил магнитофон «Комета», который нам тоже был известен по прошлому северному завозу. Так мы узнали про ливерпульскую четвёрку, длинные «патлы», приталенные батники и прочие новомодные причиндалы. Спустя месяц мы уже сами носили «патлы», расшивали отцовские брюки, вставляя разноцветные клинья и «прибивая» однокопеечные монетки в основанию брюк. Впрочем, натирали мы монеты содой, и они в солнечные дни блестели так, что счастье из нас пёрло перезревшим тестом. Конечно, родители пытались с нами бороться, но куда денешься от моды? Днём мы выполняли родительские наказы, а вечером, переодевшись, шли на танцы на открытую площадку. Помню, мать мне сшила приталенный разноцветный батник с огромным фигурным воротником и сказала, что для вечерних прогулок он в самый раз, но в обществе лучше в нём не появляться, всё же я комсомолец. Комсомолец возвращался домой далеко за полночь, так как после танцев мы гурьбой шли на берег, где к пристани притулилась баржа, и из репродуктора неслась музыка. Местные девчата, постарше нас, искали женихов в среде моряков, а мы впитывали в себя каждый звук той или иной новой песни. У капитана было несколько бобин фирмы «Свема», и он щедро ставил одну за другой. Мы запоминали слова песен, и, когда возвращались с рассветом под кваканье лягушек на болоте по своим домам, записывали на память слова песен на бумагу. Потом соединяли свои записи, и оставляли самый, на наш взгляд, правильный текст. Многие слова были нам либо незнакомы, либо записаны невнятно, поэтому приходилось что-то сочинять. Затем на гитаре на слух подбирали услышанную мелодию, и так накопили репертуар. Впрочем, одну электрогитару мои товарищи изготовили сами, вырезав «банку» из обычной фанеры. Звукосниматель и струны нам доставил капитан. У него настоящая морская душа, он об этом говорил постоянно. Однако уйти в море ему было не суждено, так как он закончил речное училище. Тем не менее та навигация была последней, когда мы его видели. Дальше след капитана теряется.